Книжницы

Посвящается Волге...

Книжная выставка приуроченная к 66-ому дню рождения Кублановского Юрия Михайловича.

Для справки

Ю́рий Миха́йлович Кублано́вский (30 апреля 1947, Рыбинск) — русский поэт, публицист, эссеист, критик, искусствовед. Был в числе организаторов неофициальной поэтической группы СМОГ. В советское время печатался в основном в самиздате, а также за рубежом.

Детство и юность

Юрий Кублановский родился 30 апреля 1947 года в семье актёра и преподавательницы русской литературы^[1]. Его деда, священника, расстреляли в 1930-е годы^[2]. В доме его бабушки сохранялась атмосфера дореволюционной России: всегда горела лампада в красном углу, пили и ели из посуды кузнецовского фарфора, пользовались остатками дореволюционной мебели^[3]. Несмотря на то, что родители были коммунистами, был крещён.
Увлекался живописью, с 10 лет занимался в изостудии, одно время хотел стать художником. Стихи, по собственному признанию, начал писать в 14-15 лет. В 1962 году приехал в Москву и показал свои стихи Андрею Вознесенскому. Тот их одобрил^[4].
Начинал с авангардизма, считая что противостоять официальной советской литературе можно только на нетрадиционных путях^[5]. Брал пример с появившихся в печати в первые годы оттепели в СССР как западных сюрреалистов, так и отечественных футуристов^[6].

Эмиграция

19 января 1982 года (на Крещение) — в квартире Юрия Кублановского был проведён многочасовой обыск, после чего от него потребовали покинуть СССР. 3 октября 1982 эмигрировал, жил в Париже, с 1986 года в Мюнхене^[9].
Кублановский познакомился и часто общался с Солженицыным^[10]. Был членом редколлегии и составителем литературного раздела журнала «Вестник русского христианского движения» (ВРХД), печатался в «Русской мысли», «Гранях», «Континенте», «Глаголе» и других эмигрантских изданиях. Работал на Радио Свобода.
В конце 1980-х годов, когда произведения Юрия Кублановского стали публиковать на Родине, он, по собственному признанию, «потерял статус политического эмигранта. Становиться же эмигрантом экономическим не хотел»^[3].

Возвращение

В 1990-м году Юрий Кублановский возвращается в Россию. В тот период многие деятели культуры СССР наоборот покидали^[11]. Генрих Сапгир отмечал, что когда Юрий Кублановский приехал, «горбачёвские чиновники долго не хотели возвращать ему советское гражданство, пока вся эта нелепость не отпала сама собой»^[12]. После возвращения много публикуется как со стихами, так и со статьями^[11]. Поселился в Переделкине. Работал в журнале «Новый мир»: заведующим отделом публицистики (1995—2000), затем несколько лет заведующим отделом поэзии.
Член Союза российских писателей. Член редколлегии журналов «Вестник РХД», «Новый мир», и «Стрелец», газеты «Литературные новости» (1992). Координатор (вместе с Станиславом Лесневским) комиссии по подготовке международного суда над КПСС и практикой мирового коммунизма (1996). Член-корреспондент Академии российской словесности (1996)^[7].

Творчество

Оценка Иосифа Бродского

В предисловии к книге Юрия Кублановского «Избранное», изданной в США в 1981 году, было напечатано эссе Иосифа Бродского. Своё эссе Иосиф Бродский начинает со слов о том, что появление нового крупного поэта заставляет пересмотреть историю поэзии ради выявления той традиции, которую развивает творчество данного поэта. Далее Бродский пишет, творчество Юрия Кублановского в этом смысле — «событие чрезвычайно значительное». Юрия Кублановского Бродский называет последователем Батюшкова. Вместе с тем Бродский отмечает свойственную для сентиментализма преобладание личного начала над смысловым. Далее Бродский отметил существование в русской поэзии «стилистического маятника, раскачивающегося между пластичностью и содержательностью», а также две наиболее удачные попытки «привести оба эти элемента в состояние равновесия», осуществлённые «гармонической школой» Пушкина и акмеистами. Таким образом Иосиф Бродский видит заслугу Юрия Кублановского в том, что ему удалось уравновесить в своём творчестве эти два начала^[19].

Заслуга Кублановского, прежде всего, в его замечательной способности совмещения лирики и дидактики, в знаке равенства, постоянно проставляемом его строчками между двумя этими началами. Это поэт, способный говорить о государственной истории как лирик и о личном смятении тоном гражданина. Точнее, стихи его не поддаются ни тематической, ни жанровой классификации — ход мысли в них всегда предопределён тональностью; о чём бы ни шла речь, читатель имеет дело прежде всего с событием сугубо лирическим. Его техническая оснащённость изумительна, даже избыточна. Кублановский обладает, пожалуй, самым насыщенным словарём после Пастернака. Одним из его наиболее излюбленных средств является разностопный стих, который под его пером обретает характер эха, доносящего до нашего слуха через полтора столетия самую высокую, самую чистую ноту, когда бы то ни было взятую в русской поэзии^[20].

Далее Бродский говорит, что Кублановский «лучше, чем кто-либо, понял, что наиболее эффективным способом стихосложения сегодня оказывается сочетание поэтики сентиментализма и современного содержания». «Эффект от столкновения этих средств и этого содержания» превосходит по оценке Бродского достижения модернизма, особенно отечественного. Употребляемые Кублановским средства — не маска, не способ самозащиты, они обнажают качество содержания. Они не позволяют «спрятаться в недоговоренность, в непонятность, в герметизм». Поэт должен быть ясен современнику («настежь распахнут»). Сказанное им благодаря наследственному достоинству формы обязано обладать смыслом и, более того, смысл этот превосходить качеством.

Оценка Александра Солженицына

Александр Солженицын по случаю вручения Юрию Кублановскому солженицынской премии написал короткое эссе, в котором отметил:

Поэзия Юрия Кублановского — отличается верностью традициям русского стихосложения, ненавязчиво, с большим чувством меры обновлённой метафоричностью — никогда не эксцентричной, всегда оправданной по сущности; и естественной упругости стиха, часто просящегося к перечитыванию и запоминанию.

Солженицын также отмечает, что ценность поэзии Кублановского в том, что она сохраняет живую полноту русского языка в то время когда русская литература «понесла потери в русскости языка». Неотъемлемыми качествами лирики Юрия Кублановского названы глубинная сроднённость с историей и религиозная насыщенность чувства. Также Александр Солженицын упомянет о вынужденной эмиграции поэта, его работе над «русскими темами» за границей и возвращении на Родину в 1990-м году.

Книги стихов

• Избранное. — Энн Арбор: Ардис, 1981;
• С последним солнцем. — Париж: La Presse Libre, 1983 (послесловие И. Бродского);
• Оттиск. — Париж: YMCA-Press, 1985;
• Затмение. — Париж, YMCA-Press, 1989;
• Возвращение. — М.: Правда, 1990;
• Оттиск. — М., 1990;
• Чужбинное. — М.: Моск. рабочий, 1993;
• Число. — М.: изд-во Московского клуба, 1994;
• Памяти Петрограда. — СПб.: Пушкинский фонд, 1994;
• Голос из хора. — Париж-М.-Нью-Йорк, 1995;
• Заколдованный дом. — М.: Русский путь, 1998;
• Дольше календаря. — М.: Русский путь, 2001;
• В световом году. — М.: Русский путь, 2001. — ISBN 5-85887-129-1;
• На обратном пути. — М.: Русскій міръ, 2006. — ISBN 5-89577-087-8;
• Дольше календаря. — М.: Время, 2006;
• Перекличка. — М.: Время, 2009;
• Посвящается Волге. — Рыбинск: Медиарост, 2010;
• Изборник. — Иркутск: Издатель Сапронов, 2011;
• Чтение в непогоду: Избранное. — М.: Викмо-М; Русский путь, 2012, — ISBN 978-5-98454-026-1, 978-5-85887-422-5.

Другие публикации

Печатает стихи и статьи о литературе в газете «Литературные новости» (1992), в журналах «Новый Мир» (например, 1990, № 2, 7; 1991, № 2, 8; 1997, № 1), «Огонёк» (1989, № 6, предисловие А. Вознесенского; 1990, № 39), «Волга» (1990, № 8), «Знамя» (1988, № 11; 1989, № 9; 1992, № 5; 1994, № 2), «Дружба народов» (1989, № 12), «Москва» (1994, № 8), «L’Oeil» (№ 1, 1994), «Реалист» (№ 1, 1995), «Грани» (например, № 181, 1996). Произведения Юрия Кублановского переводились на английский, немецкий и французский языки.

Премии

• Премии им. Осипа Мандельштама альманаха «Стрелец» (1996),
• Правительства Москвы (1999),
• журналов «Огонёк» (1989), «НМ» (1999).
• Премия Александра Солженицына (2003) — «за языковое и метафорическое богатство стиха, пронизанного болью русской судьбы; за нравственную точность публицистического слова».
• Премия журнала «Новый мир» «Anthologia» (2005) — за том избранных стихотворений «Дольше календаря»
• Новая Пушкинская премия (2006) — «за совокупный творческий вклад в отечественную культуру»^[23].